Кения: как токсичные и инфекционные медицинские отходы вредят гражданам



Визит в больницу обычно не показывает, что происходит сзади. Именно здесь проходят кровь, ткани и части тела, оставленные после операций, фармацевтические препараты, бутылки с лекарствами – тонны больничных отходов. В случае национальной больницы Кеньятта это может составлять до одной тонны в день, что, по оценкам, составляет половину медицинских отходов, образующихся в городе. Вполне понятно, что обычно он не открыт для публики.

Большинство из них обычно попадает в мусоросжигательные заводы – самый доступный метод утилизации медицинских отходов для большинства больниц. Но многое из этого проскальзывает через систему, чтобы нас беспокоить.

Сжигание отходов при температуре от 800 до 1100 градусов Цельсия убивает вирусы, бактерии и другие патогены, но зола по-прежнему содержит опасные тяжелые металлы, такие как ртуть и кадмий. Передовой опыт требует захоронения такого пепла.

Но, как выяснил автор, это лучше сказать, чем сделать. Отсутствие надлежащего оборудования для безопасного удаления отходов и несоблюдение передовых методов было обычным явлением в большинстве больниц, посещенных в ходе этого исследования.

От открытого выброса опасных паров и золы в окружающую среду до захоронения медицинских отходов вместе с обычными отходами, местному управлению медицинскими отходами еще предстоит пройти долгий путь.

Необработанные медицинские отходы и токсичная зола из мусоросжигательных заводов попадают на открытые свалки, такие как Дандора и Истли, создавая риск для здоровья тысяч людей, собирающих пластик и металл для переработки, и жителей, живущих поблизости. Крупные больницы, такие как Национальная больница Кеньятта, в которых есть хорошие мусоросжигательные заводы, исчерпали все основания для захоронения токсичного пепла. В немногих больницах есть скрубберная система, в которой пары фильтруются для удаления потенциально токсичных газов, включая диоксины, от горящего пластика – обычного материала, выбрасываемого больницами.

В недавнем отчете о глобальном статусе обращения с отходами Найроби назван одним из худших в сфере обращения с отходами. Жители, живущие недалеко от Дандоры, сообщили о большом количестве респираторных заболеваний, и было обнаружено, что в их крови есть неприемлемо высокие уровни тяжелых металлов, таких как свинец. Свалка Дандоры пахнет тяжелыми металлами, которые могут препятствовать развитию мозга, как подтвердили наши независимые тесты.

«Большинство медицинских учреждений вывозят золу со своих отходов на муниципальные свалки напрямую или через сборщиков, – говорит Мэри Киноти, преподаватель по вопросам окружающей среды и гигиены труда в Университете Найроби.

Прогулка по свалке, открытой в 1970-х годах, обнаруживает, что здесь попадают маловероятные материалы. Лежа в груде неприглядной смеси пластиковых пакетов и органических отходов, часто можно найти спрятанные окровавленные перчатки, перевязочные повязки, иглы, выброшенные лекарства и множество других металлов.

Судя по их небольшому количеству, легко сделать вывод, что это происходит из-за небольших больниц, клиник и диспансеров, которые не хотят тратить деньги на надлежащую утилизацию отходов. По словам Киноти, больницы пятого уровня, ранее называвшиеся провинциальными больницами, такими как Накуру, в основном хорошо оборудованы мусоросжигательными заводами, которые могут превращать патологические отходы в воду и пепел.

Заглянув на свалку Дандоры, можно увидеть неприглядную смесь пластика, остатков еды, продуктов животного происхождения и всевозможных отходов, которые город выбрасывает. Каждые несколько минут грузовик проезжает через горы мусора, скопившиеся в городе за десятилетия. Ровный поток грузовиков стихает в сумерках.

Но с наступлением темноты другая группа, в основном одинокие грузовики, поспешно въезжает на свалку, быстро выгружает их содержимое и выезжает в течение нескольких минут, хорошо осознавая свои проступки. При более внимательном рассмотрении сваленного материала обнаруживаются использованные иглы, окровавленные бинты, фармацевтические препараты и множество других отходов из больниц. Мы даже нашли наборы для тестирования на сифилис и ВИЧ.

Рано утром землеройник правительства графства Найроби переворачивает отходы, смешивая их с мусором, и готов принять следующую партию за день.

На площадку спускаются десятки людей, голыми руками разбирая мусор. Их интересы разные. В то время как некоторые сосредотачиваются исключительно на пакетах с молоком, которые они моют в канализационном туннеле, другие заинтересованы в утилизации металлов из горящих куч, подпитываемых избыточным газом под ними.

Третьи ищут пищевые остатки, которые они собирают, чтобы кормить животных, – все они полны решимости зарабатывать на жизнь. Укол инфицированной иглы, и они могут заразиться серьезными инфекциями, включая ВИЧ.

Кажется, все они слишком осведомлены об опасности, но они должны кормить своих детей, – говорит мужчина, защищенный только парой резиновых сапог.

Национальное управление по охране окружающей среды и правительство графства Найроби не ответили на наши запросы.

Однако опасность медицинских отходов в стране на этом не начинается и не заканчивается. Медицинские учреждения пытаются безопасно утилизировать свои отходы с различным уровнем успеха. Многие сжигают свои отходы, но не имеют необходимого оборудования для борьбы с загрязнением воздуха, которое могло бы защитить от попадания в окружающую среду таких материалов, как сера, в совокупности называемых дымовыми материалами.

В таких случаях жители, проживающие рядом с такими объектами, подвержены респираторным инфекциям. Известно, что диоксины из пластмасс вызывают серьезные респираторные осложнения и рак. Исследование, проведенное недавно студентом Йельского университета, показало, что высокие уровни токсичных паров от мусоросжигательных заводов, разрывающие воздух, являются причиной респираторных инфекций среди жителей, живущих рядом с такими учреждениями.

В недавнем отчете подробно описывается высокий уровень тяжелых металлов, таких как свинец, в овощах, выращиваемых и продаваемых в Найроби. Свинец – опасный металл, который может вызвать у детей умственную отсталость. Некоторые фермеры в Кинангопе недавно оказались в центре внимания из-за использования сточных вод для выращивания урожая, который в основном продается в городе.

Мусоросжигательные заводы ниже стандарта

Сброс токсичной золы – не единственная проблема, с которой сталкивается система обращения с медицинскими отходами. Состояние оборудования плохое, некоторые датированы несколько десятилетий назад и плохо оборудованы для минимизации загрязнения.

В большинстве государственных больниц ниже пятого уровня есть мусоросжигательные заводы de Montfort, где температура не контролируется и которые могут привести к загрязнению из-за отсутствия скрубберных систем. «К сожалению, мусоросжигательные печи такого типа распространены в районных больницах и медицинских центрах», – говорит Киноти.

«Мокрый скруббер – это отсек, в котором выбросы сбрызгиваются водой для растворения загрязнителей воздуха, и то, что выбрасывается в окружающую среду, является чистым», – объясняет Киноти. В больницах среднего звена работники также не имеют должной защиты. По ее словам, из-за конструкции мусоросжигательных заводов медицинские отходы загружаются вручную, и работники, в большинстве своем не имеющие защитного снаряжения, подвергаются воздействию.

Мусоросжигательный завод среднего размера стоит в среднем 20 миллионов шиллингов до установки, что явно дорого для больниц. Добавьте к этому высокие затраты на техническое обслуживание и тот факт, что эти объекты потребляют несколько тысяч литров топлива в день, и вы получите очень высокий счет.

«Но высокая стоимость мусоросжигательных заводов не может служить оправданием для загрязнения окружающей среды», – говорит Киноти. «Больничные отходы содержат ртуть и могут производить фураны, которые очень токсичны и могут вызывать рак и острые респираторные заболевания», – говорит она.

Медицинские учреждения, в которых нет мусоросжигательных заводов, должны заключать контракты со специализированными компаниями по утилизации отходов на обращение с отходами. Для некоторых это просто ненужное препятствие, которое им приходится преодолевать, прежде чем получить лицензию на управление больницей. Мало что делается для соблюдения. Некоторые не выполняют эти требования, что создает огромный риск для здоровья населения и окружающей среды.

«Больницы по-разному классифицируют свои отходы в целях их безопасного обращения во время транспортировки, хранения, обработки и утилизации», – говорит Бернард Руньендже, помощник главного санитарного врача Национальной больницы Кеньятта.

К высокоинфекционным отходам относятся те, которые, как ожидается, будут содержать очень заразные патогенные организмы, такие как бактерии и вирусы, в то время как обычные отходы могут состоять из офисной бумаги. Обычно инфекционные отходы в красных упаковках требуют особого ухода на протяжении всего процесса утилизации и должны обрабатываться у источника. Однако нередко можно встретить рабочего с желтым или красным мешком для мусора без перчаток или другого защитного снаряжения.

Ткани, которые быстро разлагаются, например, ампутированные конечности, быстро утилизируются или помещаются в холодильник. По словам д-ра Руниенье, большая часть этих высокоинфекционных отходов, за исключением радиоактивных, должна попадать в мусоросжигательную печь. Большинство африканских стран используют сжигание для утилизации медицинских отходов.

По словам доктора Руньенье, сжигание должно быть контролируемым процессом и происходить в закрытом помещении. Но он также признает, что мусоросжигательные заводы в сельской местности не соответствуют этим требованиям.

По его словам, в хорошем мусоросжигательном заводе должно быть несколько камер, в которых сжигаются отходы в первой камере, чтобы во второй камере была повышенная температура и газы могли сжигаться в третьей. В конце процесса большая часть отходов сжигается до приемлемого уровня. Клиники и диспансеры, часто работающие в густонаселенных районах, часто нарушают правила, открыто сжигая свои отходы с использованием парафина и древесного угля, чтобы избежать затрат на безопасную утилизацию. Наполовину сгоревшие отходы легко обнаружить на свалках на обочинах дорог и хорошо заметны на городских свалках.

Однако сжигание не избавляет от токсичных паров и тяжелых металлов – во всяком случае, оно может рассеять токсичные пары на большие площади, если не будет сделано должным образом. Система скруббера предназначена для уменьшения такого загрязнения, но она дорогая, и в большинстве посещенных больниц ее нет. Газ из инсинератора проходит через жидкость для удаления твердых частиц – внутри скрубберной системы. Такие газы могут включать монооксид углерода, диоксид углерода, диоксины и фураны, которые могут вызывать серьезные заболевания, такие как рак.

Минимальная высота дымохода должна быть не менее 10 футов над самым высоким зданием вокруг, чтобы свести к минимуму прямое воздействие на жителей. Все, что выходит из дымохода, следует размещать подальше от близлежащих зданий.

«Иногда бывает трудно понять, что вы излучаете в окружающую среду. Если вы выпустите его непосредственно на людей, вы ожидаете, что у вас возникнут некоторые проблемы со здоровьем, будь то вдыхание окиси углерода, двуокиси углерода, диоксинов или фуранов », – говорит д-р Рунье. Однако высокий дымоход не следует рассматривать как замену скрубберной системе, добавляет Киноти. По ее наблюдениям, высокий дымоход только рассеивает дым среди жителей, которые могут даже не осознавать их.

Для многих, включая опрошенных менеджеров по отходам, зола от мусоросжигательных заводов или любая зола в этом отношении не вредны – неуместное понятие, которое может способствовать его сбросу. На самом деле они содержат вредные металлы, такие как ртуть, свинец и кадмий, как подтвердили наши независимые тесты.

Сжигание уменьшает количество отходов примерно до 10 процентов от первоначального объема. Но оставшаяся зола обычно содержит очень высокое содержание тяжелых металлов. От того, как с этим справятся больницы и компании по утилизации отходов, зависит здоровье нашей окружающей среды. Их обычно следует закапывать на свалки, чтобы предотвратить их вымывание на землю, но такая практика в стране встречается редко.

Медицинские отходы, тем не менее, попадают в нашу окружающую среду из-за явной небрежности, из-за отсутствия места и оборудования или из-за нежелания покрывать связанные с этим расходы. При утилизации в открытом грунте тяжелые металлы легко вымываются в грунтовые воды или попадают в нашу пищевую цепочку.

Пепел в нормальных условиях следует захоронить, но в большинстве медицинских учреждений нет свалок. Этих могильников нет и в Дандоре, где, по утверждениям властей, был вывезен пепел для захоронения.

Некоторые компании имеют лицензию на обращение с опасными отходами. Однако д-р Руниенье отмечает, что не многие обрабатывают общие медицинские отходы.

Несколько мусоросжигательных заводов в государственных больницах находились в аварийном состоянии, в результате чего скапливались тонны токсичных отходов, представляющих опасность для населения.

В Национальной больнице Кеньятты есть площадка, где хранятся тонны отходов, ожидающих утилизации. Два из трех мусоросжигательных заводов ожидают ремонта, в результате чего объем незавершенного производства оценивается в 170 тонн.

Его недавно приобретенная установка для сжигания отходов из Индии является самой современной среди посещенных больниц и состоит из двух камер для максимального сжигания. Широкая сеть дымовых труб ведет к камере, где дым пропускается через жидкость для удаления дыма и других остатков.

Образовавшаяся черная слизь содержит некоторые из опасных металлов. Но дизайн и структура зоны ожидания не соответствуют техническим требованиям, и некоторые из них просачиваются на землю, сообщил нам источник. Старые мусоросжигательные печи, построенные еще на момент открытия больницы, ждут ремонта.

Мусоросжигательный завод нельзя эксплуатировать в дневное время, потому что школа медсестер находится всего в нескольких метрах.

Расположение мусоросжигательных заводов по отношению к больницам, офисам и другим жилым помещениям – обычная проблема для многих учреждений. Например, школа физико-биологических наук им. Чиромо не работает, так как находится рядом с посольством.

Один мусоросжигательный завод в округе Накуру находится в опасной близости от родильного отделения, дым идет прямо к пациентам.

Сценарий разыгрывается во многих других больницах по всей стране, в которых также отсутствует дополнительное оборудование для контроля загрязнения воздуха.

Зола, сбрасываемая в открытый грунт, является открытым пространством на ряде ведущих предприятий, которые потенциально могут отравить грунтовые воды в результате выщелачивания.

В идеале пепел от таких отходов должен быть захоронен на свалках – практика, от которой в стране давно отказались.

Поскольку люди, живущие рядом с такими учреждениями, неизбежно подвергаются воздействию и рискуют получить серьезные респираторные инфекции и серьезные заболевания, включая рак. Мусоросжигательные заводы Национальной больницы Кеньятты работают в ночное время, чтобы свести к минимуму воздействие на студентов в Школе медсестер, расположенной всего в десятке метров.

Источник сообщил этому писателю, что почвы были настолько загрязнены, что их придется снимать и закапывать. Между тем, жителям придется бороться с опасным, возможно канцерогенным, пеплом, исходящим от таких объектов.

Более крупные больницы, такие как женская больница Найроби, помогают небольшим больницам сжигать отходы. «Стоимость установки для сжигания отходов слишком высока для них, – говорит Томас Имбойва, отвечающий за одну из них в женской больнице Найроби, одной из крупнейших в регионе. Ежедневно он следит за безопасным удалением дневных отходов.

Мусоросжигательная печь, огромное синее сооружение, расположенное на площади около 100 квадратных метров немного от главного здания, имеет высокий дымоход, возвышающийся над соседним зданием.

«В идеале медицинские отходы сжигаются в течение 24 часов», – говорит Имбойва. Но когда клиника или больница не сдают отходы в течение нескольких недель, это вызывает недоумение, говорит Имбойва. Он знаком со многими такими случаями, и больница быстро аннулирует такие контракты в соответствии со своей политикой. Некоторые медицинские учреждения могут просто заключить с ними контракт на нарушение правил Национального экологического управления (Nema), но не намерены безопасно утилизировать свои отходы, отмечает Имбойва.

Нема требует, чтобы те, у кого нет мусоросжигательных заводов, имели контракт с больницами, такими как женская больница Найроби, на утилизацию своих отходов. Однако не все медицинские отходы попадают в такие специализированные учреждения. Вместо этого в таких местах, как Кибера, их облили парафином и сжигали на открытом воздухе.

«Но в этом случае острые предметы останутся, а отходы могут оставаться заразными, потому что они не могут достичь требуемой температуры», – сказал Имбойва. Фактически, материал может оставаться заразным, потому что он может не достигать требуемых температур.

Деволюция может усугубить ситуацию

По мере того, как все больше больниц появляется вместе с растущим населением, переосмысление методов обращения с медицинскими отходами будет неизбежным. Передача ресурсов привела к открытию большего количества клиник и диспансеров в ранее недоступных районах. Но ресурсы настолько ограничены, чтобы построить такие объекты по утилизации отходов, как мусоросжигательные заводы.

Доктор Руньенье согласен с тем, что помимо того, что они дороги, даже если бы на этих объектах были установлены собственные мусоросжигательные заводы, было бы больше загрязнения, и властям было бы труднее контролировать их.

«Необходимо объединить объекты по сжиганию медицинских и опасных отходов», – говорит он. Эти центры могут служить для властей точками мониторинга выбросов. «Тогда будет легче управлять с такого центрального объекта. «В Технической рабочей группе мы изучаем, как округа могут объединить свои предприятия и сжечь медицинские отходы в центральном пункте. В конечном итоге будет очень дорого иметь на каждом предприятии собственный мусоросжигательный завод, который не может работать на полную мощность », – говорит он.

По словам доктора Руньенье, лучший метод утилизации отходов – это контролируемое опрокидывание, которое практикуется в большинстве стран Европы и Северной Америки, где они захоронены слоями. «Преимущество этого метода в том, что землю можно использовать для других целей. Это единственная гарантия удаления любых отходов », – говорит он.

Кариобанги, где сейчас находится легкая промышленность, раньше был контролируемой площадкой для разгрузки отходов до открытой свалки в Дандоре. «Округам следует подумать о контролируемой опрокидывании, а не вкладывать большие средства в мусоросжигательные заводы», – говорит он.

Обычные отходы могут содержать много перерабатываемых материалов, но в стране все еще отсутствует надлежащая сортировка, которая могла бы сделать это возможным.

Эффективность переработки определяется эффективностью разделения.

Проблема, по мнению Киноти, заключается в соблюдении закона. По ее словам, в то время как более крупные больницы пытаются правильно утилизировать свои отходы, некоторые более мелкие клиники могут их испортить. По ее словам, еще одной проблемой является тот факт, что производители не могут контролировать свои отходы после их передачи сборщикам мусора.

«Многие шарлатаны занимаются утилизацией отходов, смешивая бытовые отходы с опасными отходами. Это может стать серьезной проблемой для здоровья », – говорит Киноти. Поскольку мусорные баки выливаются из домов, сборщики мусора могут вызвать серьезное заражение в домах. «Сборщики отходов, которые собирают опасные отходы, должны быть специализированными сборщиками мусора и не должны работать с другими обычными отходами», – говорит Киноти.

Сточные воды из системы скруббера следует направлять на очистку от тяжелых металлов и других загрязняющих веществ. Но канализационная система сломана, и многое сбрасывается по дороге. Канализационные трубы иногда намеренно прокалываются, а сточные воды используются в качестве удобрения для сельскохозяйственных культур.

«Закон о безопасном удалении медицинских отходов должен быть исполнен, районные и медицинские центры должны установить более крупные мусоросжигательные заводы, чтобы обрабатывать отходы за меньшую плату. У нас должны быть специальные менеджеры по утилизации медицинских отходов », – говорит Киноти.

автор: http://allafrica.com/stories/201411111021.html

HICLOVER is growing brand for environmental protection field, and market share with most of Africa, Middle East, Southeast Asia countries and part of North America, Europe territory. We are trusted partner for governmental organizations, non-profit organizations, international contractors, logistics organizations, military, pet cremation business owners, etc. We have export experience more than 40 countries, including war zone like Iraq, Afghanistan, Somalia, South Sudan. Mobile: +86-13813931455(WhatsApp) Website: www.hiclover.com Email: [email protected] Email: [email protected]

Posted in русский